Констанс О`Бэньон - Синеглазая принцесса
Убедившись, что ей больше не придется мерзнуть на ветру, Алана испытала огромное облегчение и, бросив рассеянный взгляд на стены, увешанные зеркалами в позолоченных рамах и фамильными портретами, пошла за миссис Беллинджер.
Гостиная оказалась еще более величественной. Здесь все свидетельствовало о богатстве хозяев. Как и фасад особняка, эта комната была ослепительно белой. На полу лежал пушистый белый ковер, стены и мебель были обиты белым шелком, в белом мраморном камине приветливо горел огонь.
Алана никогда не видела подобного великолепия. Неудивительно, что сент-луисская гостиница не произвела на Николаса никакого впечатления!
– У вас такой прекрасный дом, миссис Беллинджер! – простодушно воскликнула девушка.
Мать Николаса улыбнулась открыто и доброжелательно:
– Зовите меня просто Лилией. А мне как вас называть?
– Аланой.
– Прелестное имя. Когда-то с нами по соседству обитала одна Алана, но она давно умерла.
– Если ее фамилия была Кэлдвелл, то это, наверное, моя бабушка.
Лилия удивилась:
– Бабушка? Но… насколько я знаю, у Аланы были внуки только от ее сына Энсона… Впрочем, мне, наверное, не все известно – мы не настолько близки с этим семейством.
Озябшей Алане совершенно не хотелось вспоминать, как ее выгнали из отцовского дома, поэтому она поспешила перевести разговор на другую тему:
– Простите, что я свалилась вам как снег на голову. Я, право, надеялась, что Николас сообщит вам о нашей свадьбе.
Лилия усадила Алану к огню.
– О нет, мой сын давным-давно мне не писал… – В ее зеленых глазах промелькнула затаенная боль, и, отвернувшись, чтобы ее скрыть, Лилия дернула за шнурок звонка, вызывая служанку. – Но если б вы знали, как я рада, что Николас наконец-то обзавелся семьей! Я боялась, что он никогда не женится.
Последние слова мать Николаса произнесла почти шепотом.
Алана развязала тесемки капора и поправила слегка растрепавшиеся волосы.
– Значит, вы не жалеете, что ваш сын женился на мне?
– Нет, конечно. А почему я должна жалеть? – удивилась Лилия, усаживаясь в кресло рядом с Аланой. – Я всегда считала, что мой сын выберет себе в жены только необыкновенную, удивительную девушку. И я уверена, что так оно и есть.
Алана готова была заплакать от радости. Она и мечтать не смела о таком теплом приеме. Но признаться в этом ей не удалось, потому что в комнату вошла пожилая служанка в островерхом чепце.
– Ты представляешь, Китти, Николас прислал к нам свою жену!
Добродушное лицо старушки расплылось в улыбке.
– Слава Богу! Я уж и не надеялась дожить до этого дня! Да храни тебя Господь, дитя мое! – Китти внимательно поглядела на Алану. – Что ж, у Николаса губа не дура. Но ты смотри, детка, за этим мошенником нужен глаз да глаз!
Лилия рассмеялась.
– Китти всю жизнь была при мне. В детстве я жила в Филадельфии, и, сколько себя помню, Китти служила у нас в доме. А когда я вышла замуж за отца Николаса, она приехала со мной в Беллинджер-Холл. Китти тут у нас всем заправляет. Ей только дай волю – она и вам начнет указывать, как жить.
Алана переводила взгляд с одной женщины на другую, не понимая, шутят они или говорят всерьез.
– Не морочьте малышке голову, мэм! А то она и вправду решит, что я злая ведьма. – Она явно чувствовала себя членом семьи, а не служанкой Беллинджеров.
Алана зябко поежилась, и только тут до Китти дошло, что девушка продрогла.
– Ах ты Господи! Бедняжка совсем окоченела, а мы тут языками чешем. Пойдем, детка, пойдем! Тебе надо принять горячую ванну – и в постель! А я тем временем приготовлю тебе вкусный ужин.
Лилия звонко расхохоталась.
– Ну вот! Я же предупредила: Китти сразу начнет вам указывать, как жить, Алана. Но сегодня вы ей не перечьте, вам и вправду лучше пораньше лечь спать. А завтра, когда вы как следует отдохнете, мы познакомимся поближе.
Алана не знала, что и думать. Интуиция подсказывала ей, что Лилия говорит искренне, вся атмосфера дома была проникнута добротой. Как можно ее ненавидеть? Она ведь такая хорошая!
Мысли путались, а разобраться в них Алана сейчас не могла. Еле передвигая ноги, она поплелась вслед за Китти по большой винтовой лестнице наверх, где располагались спальни хозяев, а когда добрела до своей комнаты, у нее уже не осталось сил даже для того, чтобы оглядеться.
Заметив это, Китти заквохтала, как наседка:
– Ох ты бедненькая! Совсем уморилась! Ладно, не буду тебя мучить, укладывайся-ка ты сразу спать. Так… сейчас снимем платьице – и на боковую. А к ночи, если захочешь, и поешь, и искупаешься.
Алана послушно позволила Китти себя раздеть и уснула, едва донеся голову до подушки.
Она не слышала, ни как служанка разжигала в камине огонь, ни как потом в комнату вошла Лилия, которая долго стояла у ее постели и молча молилась, чтобы теперь, женившись, сын вернулся домой.
Наконец Лилия и Китти на цыпочках вышли из спальни Аланы и спустились в гостиную.
– Я не понимаю, что происходит, Китти, – тихо сказала Лилия, глядя, как вьются за окном снежинки, похожие на больших белых мух. – Зачем мой сын это сделал? Это прелестное дитя выглядит таким испуганным и одиноким. Алана – простая, чистая душа. Разве она сможет жить с таким сложным человеком, как Николас? Господи, неужели он затеял все это только для того, чтобы лишний раз меня помучить?!
– Вы… полагаете, в нем могут прорезаться черты его отца?
– О нет! Он совсем не похож на Симеона. Разве ты не помнишь, каким добрым, любящим сыном был Николас в детстве?
– Отчего же не помню? Помню. Как и то, что он обвинял и до сих пор обвиняет вас в смерти своего отца.
Лилия печально улыбнулась.
– Я заслужила его презрение, Китти. Мы с отцом Николаса оба виноваты в том, что он вырос ожесточенным и разочарованным. Правда, я надеялась, что вдали от дома он постепенно примирится с прошлым. Но теперь… теперь я уже ничего не знаю!
– Мда… Сомневаюсь, чтобы эта малышка понимала, во что она ввязалась. Сказать по правде, меня тоже удивил выбор вашего сына.
– Да, Китти. Ему всегда нравились опытные женщины, светские львицы, искушенные в сердечных делах. Эта девушка совсем другая. Такая юная, невинная!
– Может, он влюбился?
– Может быть, – Лилия с надеждой улыбнулась. – Ах, она просто очаровательна, Китти. Если ее как следует приодеть и хоть немножко обучить манерам, она засверкает, как бриллиант.
Служанка добродушно хмыкнула.
– Вы мечтали о дочке? Вот ваша мечта и сбылась!
Лилия немного подумала и воодушевленно воскликнула:
– Пошли кого-нибудь в Александрию за портнихой Миннион. Пусть возьмет с собой учениц. Скажи, что ей придется пробыть у нас недели две-три, не меньше.
– Хорошо, но вам не кажется, что Николас будет этим недоволен? Может, он как раз хочет, чтобы его жена оставалась до его приезда простушкой?
– Да, мне это тоже пришло в голову, – кивнула Лилия. – Но я не допущу, чтобы Алана повторила мою судьбу, Китти! Мало ли как мог измениться характер Николаса за те годы, что он прожил отдельно от нас?! Вдруг в нем все-таки развились черты, унаследованные от отца? Нет, Алана должна обрести уверенность в своих силах и общаться с Николасом на равных. Если бы я смогла с самого начала замужества правильно себя поставить, все было бы по-другому.
Китти махнула рукой:
– Да при чем тут вы? Симеон Беллинджер был сущим исчадием ада. И стал он таким задолго до того, как вы встретились. О чем вам, кстати говоря, прекрасно известно. Но Николас таким не будет. Никогда не будет! Он похож на вас, а не на Симеона. Просто он винит вас в смерти отца, но когда-нибудь мальчик поймет свою ошибку и перестанет так себя вести.
Лилия озабоченно нахмурилась.
– Как ты думаешь, Николас рассказал Алане всю правду обо мне?
– Нет, конечно! Как он мог рассказать, если не знает всей правды? Ну зачем, зачем вы взяли на себя чужую вину? Аж зло берет, как вспомню, что Симеон был виноват, а вы теперь расхлебываете эту кашу. Но знаете, еще не поздно признаться Николасу, как все было на самом деле. Послушайтесь моего совета, госпожа! Откройтесь сыну. Пусть не считает вас злодейкой, а своего папашу невинной жертвой!
В зеленых глазах Лилии блеснули слезы.
– Я не могу открыть ему правду, Китти. Если Николас узнает, каким был в действительности его отец, это его совсем подкосит. Пусть уж лучше мальчик ненавидит меня, чем так жестоко разочаруется в своем отце.
Китти пожала плечами и пошла к двери, сердито бурча:
– А по-моему, вам не дают покоя лавры святых мучеников. Ишь, чего выдумала – выгораживать Симеона Беллинджера! Этого достойного ученика дьявола!
Пожалуй, впервые после бабушкиной смерти Алана спала совершенно спокойно и безмятежно. В комнате было тепло и уютно. Алана лежала, свернувшись калачиком, и ей снились хорошие сны…
Китти отдернула плотные шторы, и в окна спальни хлынул дневной свет. Алана мгновенно проснулась и, блаженно потянувшись, поздоровалась с экономкой.
